Аудиокнига эдгар аллан по

Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий, Задремал я над страницей фолианта одного, И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал, Будто глухо так застукал в двери дома моего. "Гость, - сказал я, - там стучится в двери дома моего, Гость - и больше ничего". Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный, И от каждой вспышки красной тень скользила на ковер. Ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги дали Облегченье от печали по утраченной Линор, По святой, что там, в Эдеме, ангелы зовут Линор, - Безыменной здесь с тех пор. Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах Полонил, наполнил смутным ужасом меня всего, И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало "Это гость лишь запоздалый у порога моего, Гость какой-то запоздалый у порога моего, Гость - и больше ничего". И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга. "Извините, сэр иль леди, - я приветствовал его, - Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки, Так неслышны ваши стуки в двери дома моего, Что я вас едва услышал", - дверь открыл я никого, Тьма - и больше ничего. Тьмой полночной окруженный, так стоял я, погруженный В грезы, что еще не снились никому до этих пор Тщетно ждал я так, однако тьма мне не давала знака, Слово лишь одно из мрака донеслось ко мне "Линор" Это я шепнул, и эхо прошептало мне "Линор" Прошептало, как укор. В скорби жгучей о потере я захлопнул плотно двери И услышал стук такой же, но отчетливей того. "Это тот же стук недавний, - я сказал, - в окно за ставней, Ветер воет неспроста в ней у окошка моего, Это ветер стукнул ставней у окошка моего, - Ветер - больше ничего". Только приоткрыл я ставни - вышел Ворон стародавний, Шумно оправляя траур оперенья своего Без поклона, важно, гордо, выступил он чинно, твердо С видом леди или лорда у порога моего, Над дверьми на бюст Паллады у порога моего Сел - и больше ничего. И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале, Видя важность черной птицы, чопорный ее задор, Я сказал "Твой вид задорен, твой хохол облезлый черен, О зловещий древний Ворон, там, где мрак Плутон простер, Как ты гордо назывался там, где мрак Плутон простер?" Каркнул Ворон "Nevermore". Выкрик птицы неуклюжей на меня повеял стужей, Хоть ответ ее без смысла, невпопад, был явный вздор Ведь должны все согласиться, вряд ли может так случиться, Чтобы в полночь села птица, вылетевши из-за штор, Вдруг на бюст над дверью села, вылетевши из-за штор, Птица с кличкой "Nevermore". Ворон же сидел на бюсте, словно этим словом грусти Душу всю свою излил он навсегда в ночной простор. Он сидел, свой клюв сомкнувши, ни пером не шелохнувши, И шептал я, вдруг вздохнувши "Как друзья с недавних пор, Завтра он меня покинет, как надежды с этих пор". Каркнул Ворон "Nevermore". При ответе столь удачном вздрогнул я в затишьи мрачном, И сказал я "Несомненно, затвердил он с давних пор, Перенял он это слово от хозяина такого, Кто под гнетом рока злого слышал, словно приговор, Похоронный звон надежды и свой смертный приговор Слышал в этом "Nevermore". И с улыбкой, как вначале, я, очнувшись от печали, Кресло к Ворону подвинул, глядя на него в упор, Сел на бархате лиловом в размышлении суровом, Что хотел сказать тем словом Ворон, вещий с давних пор, Что пророчил мне угрюмо Ворон, вещий с давних пор, Хриплым карком "Nevermore". Так, в полудремоте краткой, размышляя над загадкой, Чувствуя, как Ворон в сердце мне вонзал горящий взор, Тусклой люстрой освещенный, головою утомленной Я хотел склониться, сонный, на подушку на узор, Ах, она здесь не склонится на подушку на узор Никогда, о nevermore Мне казалось, что незримо заструились клубы дыма И ступили серафимы в фимиаме на ков